В 1926 году в высших кругах столичного мексиканского общества вдруг зазвучало новое имя: Дон Карлос Балмори. Экстравагантный испанец «в костюме цвета птичьего крыла», широкополой шляпе, неизменным огромным бриллиантом в булавке галстука, и несколько диковатыми черными усами. Слухи о нем плодились и ширились. Он был богат, безмерно богат. У него был собственный театр его имени. Он имел высочайший дворянский титул. Он лично был знаком с Рокфеллером и Морганом. Владел шахтами, нефтяными месторождениями, заводами, железными дорогами, рудниками и землями. Обладал непревзойдённой коллекцией изумрудов. Бриллиант в его галстуке был подарком царя Николая II в знак дружбы и признательности. Он был чудаковатым и щедрым холостяком, ищущим развлечений. Неудивительно, что местную элиту как магнитом тянуло на устраиваемые им вечеринки. И Дон Балмори сторицей оправдывал их ожидания, хотя и совсем, совсем не так, как им думалось...
Мексика тех дней переживала не лучшие свои времена. После революции и чехарды у власти, да еще на фоне Великой Депрессии, дела у элиты шли совсем неважно. Да и элита была так себе. И Дон Балмори оказался как нельзя кстати. Запах богатства кружил головы, разного рода просители толпами шли к старому болвану, и он никому не отказывал... в обмен на некоторую услугу. Первые дамы страны с готовностью соглашаются бросить мужей, чтобы стать супругами миллиардера. Политики клянутся сменить свою политическую партию. Священники готовы сменить конфессию, а генералы — перейти на сторону противника. Владелец фазенды соглашается возглавить революцию. Известный музыкант с радостью моет пол среди веселящейся толпы, а некий брокер прямо в зале сбривает себе бороду. Кульминация вечеринки всегда одинакова: добившись от очередного клиента желаемого, могущественный Дон Карлос Балмори снимает шляпу ...и усы. Перед ошеломленной жертвой, под гогот окружающих, предстаёт седая старушка с кроткой улыбкой. «Меня зовут Консепсьон Хурадо», — говорит она, «прошу прощения». С одураченного берут клятву ничего никому не рассказывать. Клуб «поросят», ставших жертвами Балмори, пополняется еще одним «поросенком». Он с удовольствием принимает участие в следующем розыгрыше. Вплоть до смерти Хурадо в 1931 году, вечеринки устраивались чуть ли не еженедельно. За всё это время устоявших перед соблазном были считанные единицы. Сие действо получило в народе название Balmoreada.
Ссылка (es).Еще ссылка (es).Ну и еще ссылка (en).Увы, на русском не нашел ничего.
Продолжение в комментариях. 
![[ uploaded image ]](/up/13-11/29-6318-balmori_cr.jpg)
«Вдруг — ай! — в комнату врывается карикатурист Эрнесто Гарсия Кабрал со своим кружком ручных обезьян: пародистом Сезаром Гаризурита и еще тремя, неистово насмехаясь над моим честолюбием. Нотариус снимает очки, усы и бакенбарды: это наездник Леовигильд Ислас Эскарсега! В конце парик и очки снимает и секретарь: это всего лишь художник и поэт Аврора Рейес! Я понимаю всю мою глупость. И как я позволил себя одурачить, будучи осведомленным о том, сколько фокусов уже выкинули Консепсьон Хурадо и ее приспешники? Мы садимся за стол, я пробую закуску, приношу извинения, и иду спать пораньше. Всю ночь я слышу хохот в зале, когда полдюжины раз посещаю туалет.»
Увы, вскоре Консепсьон Хурадо почувствовала недомогание, и 27 ноября 1931 года умерла уже всерьёз и насовсем. Похоронена она на городском кладбище Мехико-сити. А могилу её украшают вручную расписанные плиты, изображающие её саму в двух своих обличьях: седой старушкой и чудаковатым миллиардером. Умерла она в бедности.