Американский исследователь Томас Пинни (Thomas Pinney) в различных архивах обнаружил 50 ранее неизвестных стихотворений Редьярда Киплинга,
сообщает The Guardian. В начале марта эти стихотворения будут опубликованы, они войдут в 3-томник
«Cambridge Edition of The Poems of Rudyard Kipling», первое полное собрание поэтических произведений Киплинга. В конце вышеупомянутой статьи The Guardian цитирует одно из этих ранее неизвестных стихотворений, «The Press» («Пресса»), о журналистах, вторгающихся в личную жизнь писателя:
The Pressby Rudyard Kipling
Why don't you write a play –
Why don't you cut your hair?
Do you trim your toe-nails round
Or do you trim them square?
Tell it to the papers,
Tell it every day.
But, en passant, may I ask
Why don't you write a play?
What's your last religion?
Have you got a creed?
Do you dress in Jaeger-wool
Sackcloth, silk or tweed?
Name the books that helped you
On the path you've trod.
Do you use a little g
When you write of God?
Do you hope to enter
Fame's immortal dome?
Do you put the washing out
Or have it done at home?
Have you any morals?
Does your genius burn?
Was you wife a what's its name?
How much did she earn?
Had your friend a secret
Sorrow, shame or vice –
Have you promised not to tell
What's your lowest price?
All the housemaid fancied
All the butler guessed
Tell it to the public press
And we will do the rest.
Why don't you write a play?
[September 1899]
Таким образом, для западной интеллигенции, французские словечки — это как вставки на латыни и греческом — отсылка к корням культуры и цивилизации. Оттого и в Матрице эта сценка.
Но насчёт Артура это вы загнули! Тогда же ещё не было французского. И английского, кстати, тоже.
Норманнское-то завоевание даром не прошло. Вот с него как раз и повелось, что вся британская аристократия общалась на французском. И довольно долго.
Гляньте, как тот же Кэрролл, современник Киплинга, к концу путешествия чуть не переходит на французский. Нет, право, я сколько ни помню английскую литературу, там всюду считается хорошим тоном то и дело вставлять что-то такое по-французски.
Английское дворянство со времён Вильгельма Завоевателя и до конца XV века, когда правящая династия сменилась, говорили не совсем на французском. Этот язык называется «нормандский диалект старофранцузского языка» или англо-нормандский язык, который от парижского французского отличался, это видно даже на гербе Великобритании, слова honi во французском нет. И потом 400 лет до времён Киплинга аристократия говорила на английском.
Об Артуре я с вами спорить не буду, поскольку тут наши мнения диаметрально противоположны, замечу только, что кто бы об Артуре ни писал книгу (напр. Томас Мэлори) или делал о нём фильм, без кучи анахронизмов обойтись никак не может, поскольку быт короля бриттов V века не очень-то живописный. Штирлиц и Борман тоже на русском разговаривали!
Но давайте остановимся на стилистическом аспекте употребления варваризма en passant Киплингом (да, это варваризм). Посмотрим, что сами англичане тех времён об этом говорят. Знаменитый словарь 1926 года, «A Dictionary of Modern English Usage», дающий сведения о стилистических тонкостях употребления слов, в статье en passant сразу же перенаправляет на статью French words (начало статьи внизу страницы слева). Статья начинается со слов о том, что демонстрация своего превосходства в знаниях — это ещё большая вульгарность, чем демонстрация своего превосходства в богатстве, этот принцип статья называет основополагающим при употреблении французских слов, а употребление выражений, которые не все читатели могут понять, прямо называет невнимательностью к другим и грубостью. Киплинг этого не знать не мог, поэтому-то, по-моему, он и вложил эту фразу в уста журналюг, доставших его. Всё это стихотворение показывает журналистов невнимательными к чувствам других, грубиянами, прямо слово-в-слово как пишет этот словарь. Спрашивать о том, какой формы у вас ногти на ногах и при этом вставлять французские слова — это не добавляет представителям прессы обаяния.
И да, это ни в коем случае не истина в последней инстанции, это всего лишь моя интерпретация, (очень неплохо проаргументированная, кстати).
Это целиком ваша версия, как говаривал Гумилёв.
Дело в том, что цель и служение писателя: не вульгаризировать реальность, а напротив, всеми силами облагораживать её. Потому что каков бы ни был сырой материал, автор, лично, отвечает за результат. Читатель не будет разбираться, кто допустил низкий тон — он просто глянет на обложку, там будет имя.
Если вы читали Киплинга, то знаете, что никогда, нигде он не опошлял, не выпячивал и не насмехался над чудовищно, бездонно варварскими нравами колониальной Индии XIX века. И также вы знаете, что Киплинг весь свой материал брал из жизни; и поводов для желчной сатиры там — ой...
И зная Киплинга, вы сейчас приписываете ему такие вещи, которых у него отродясь не встречалось, да и не могло.
В той статье из The Guardian сказано, что это стихотворение Киплинг написал в приступе гнева от вопросов, которые журналисты ему задавали:
Another poem discovered by Pinney, «The Press», prefigures contemporary worries over media intrusion: «Have you any morals? / Does your genius burn? / Was your wife a what's its name? / How much did she earn?» wrote the poet in a fit of anger at the questions he was asked by journalists.
Киплинг как никто это понимал. Более того, если бы вдруг выяснилось, что в этих потеряшках встречаются действительно настолько несвойственные Киплингу манеры, как передразнивание — это уже прямой намёк на их фальсификацию. И без того неожиданная находка рукописей такого значения спустя почти сто лет отчего-то вдруг — сам по себе странный симптом.
Отчего вы не пишете пьесы?
И не носите модные стрижки?
Как вы ногти свои подстригаете:
Полукругом иль может быть прямо?
Расскажите об этом газетам,
Это лучше б вам делать почаще.
И, ну всё же, ответьте же, право,
Отчего вы не пишете пьесы?
Я и взялся лишь в надежде, что: ну-ка, а вдруг удастся за пять минут удачно переложить всё без потерь. Нет, не выйдет, не тот случай. А копаться лень, не мой подход. Жизнь слишком коротка.
Дело в том, что в стихотворной переводческой практике случаются такие тексты, которые можно, конечно, переводить, но лучше оставлять в оригинале. Как правило, это тексты наиболее интеллектуальных, глубоких авторов. Как и в нашем случае.
Как говорил британский юморист Жорж Б. Шо: «Перевод, он как женщина — бывает или верный, или красивый».
Но если хотите, давайте, предлагайте свои варианты.
Можем здесь переводить по строфе, и только отточив предыдущую, обращаться к следующей.
Впрочем, я когда-то очень давно пытался всех сподвигнуть на совместное сочинение стихов, причём в их наиболее простой форме — но быстро понял, что не получается. Желающие и способные заниматься поэзией — штучный товар. Что ж, теперь у нас есть вы с Yellow Sky, давайте попробуем заново.