Агрессивные происки наймитов против КНДР, ущемляющие её периодически и посягающие на её высшие интересы, вошли в серьёзную стадию.
Несмотря на неоднократные предупреждения, США, не довольствуясь переброской на воздушное пространство Южной Кореи стратегического бомбардировщика «В-52», способного нести грибы смерти, 28 марта 2013 года впервые за всю историю ввели в Южную Корею стратегические бомбардировщики-невидимки. Что возмутительнее всего, это коварное оружие негодяев в этот раз невидимо совершенно. Подлые разжигатели войны!
Ким Чен Ын подписал план по подготовке к нанесению удара по базам США. Официально. Ручкой.
Это не курорты Краснодарского края. Хотя скоро будет почти похоже.
Рассказывает фотоблогер Дмитрий Коробцов: “Немножко истории: курорт в Купари был построен во второй половине 20-го века и считался самым лучшим и роскошным гостиничным комплексом в Югославии. В строительство было вложено более миллиарда долларов из военного бюджета страны. В здешних отелях могли разместиться около двух тысяч гостей одновременно – в основном высший офицерский состав ЮНА (Югославской Народной Армии) и их семьи. На территории комплекса имелась также личная резиденция маршала Тито, где он часто принимал высоких иностранных гостей. В 1991 году, когда Хорватия вела войну за независимость, Купари был захвачен сербскими войсками – после того, как все отели были обстреляны с ракетных фрегатов и катеров, на пляж перед курортом был высажен крупнейший морской десант в истории ЮНА – военный смысл данной операции остался тайной, покрытой мраком, но практически все, что было здесь ценного, было разграблено. После войны курорт так и не был восстановлен – отели лежат в руинах и только местные жители приезжают летом на здешний пляж, до сих пор считающийся одним из лучших в округе.”
Потому, что в Киеве есть «Пинчук-Центр». Это моя бывшая детская поликлиника. А теперь — магазины, банки, рестораны (с самодельным, некогда неплохим, пивом, кстати) и искусство наверху. Причем, Пинчук (король стальных труб и зять Кучмы) — настолько молодец, что завлекает действительно модных и интересных «артистов». Да еще и бесплатно! Маккартни привозил с Элтоном Джоном. Культура. Вчера посетил относительно новую экспозицию. Понравилось. Там немного, но забавно. Ребенок был в восторге также. Рекомендую Все зло мира. Еще о Чепменах. Также неплохи видеоинсталляции.
Чем заняться в бомбоубежище, пока iPad ещё не изобрели, а фашистские бомбардировщики сыплют на крыши города зажигательные бомбы? Особенно когда с вами маленькие дети, и им не всегда просто объяснить, почему бояться и плакать не надо. Разные времена, разные игры.
Началом печально известного для подводников Германии «Черного марта» 1941 года, можно считать 7 марта, после которого лодка U-47 под командованием капитан-лейтенанта Гюнтера Прина, перестала выходить на связь.
Продолжая разворачивать лодку истории вспять, я хочу вам рассказать о марше, мелодия которого всем нам безусловно знакома. Не узнать его просто невозможно.
Но за хулиганской мелодией, вы ведь даже не удивитесь, я как всегда припрятал кое-что интересное, и неожиданное...
Наш новый старый знакомый — марш полковника Боуги:
Mitch Miller & His Orchestra — Colonel Bogey March
Сегодня я хочу рассказать вам о еще одной известнейшей песне той войны. Но это сообщение с двойным дном. Это вынужденная, но необходимая мера. Она стала одним из символов трудной победы в той войне, символом мужества отличных парней из союзной бомбардировочной авиации.
У нас она называется «Песня американских бомбардировщиков». Она была очень популярна, да и сейчас многие помнят неповторимые интонации Леонида Утёсова: «Их объекты разбомбили мы дотла!..» Джазовую аранжировку осуществил молодой тогда Аркадий Островский, а подпевает Утёсову его дочь, Эдит.
Особенно понравилась всем фраза «На честном слове и на одном крыле» — вот чувствуется в ней удаль молодецкая и наш размах! Слова эти давно стали поговоркой и часто повторяются и в наши дни.
Это сообщение родилось здесь, благодаря фразе Нацисты во главе «милосердной» Церкви.
Да, возможно Большая церковь, как говорят, и проиграла Вторую мировую, но не они, окопные священнослужители, разделившие со своей паствой все тяготы войны, дававшие последнюю надежду и утешение, и шедшие, если это было необходимо, в плен, вместе со своими солдатами, откуда зачастую им не суждено было вернуться.