— Я… Скажите, доктор Готлиб, вы в самом деле думаете, что у меня достаточно знаний для работы здесь, у вас? Я страшно хочу добиться успеха.

— Успеха? Я где-то слышал это слово. Оно английское? Ах, да, маленькие школьники употребляли его в Уиннемакоком университете. Оно означает — сдать экзамены. Но здесь не надо сдавать никаких экзаменов… Мартин, скажем начистоту. Вы кое-что смыслите, в лабораторной технике; вы наслышаны о разных бациллах; химик вы неважный, а математик… пфуй!.. совсем скверный! Но вы любознательны и у вас есть упорство. Вы не принимаете готовых правил. Поэтому я думаю, что из вас выйдет или очень хороший ученый, или очень плохой. Если достаточно плохой, вы станете популярны среди богатых дам, которые правят городом Нью-Йорком, и сможете читать лекции для заработка, или даже, если сумеете войти в доверие к нужным людям, вас могут назначить ректором колледжа. Словом, так или иначе, это будет интересно.

В. Захарченко — Путешествие в Завтра. — М.: Детгиз, 1952
Илл. обложки Н. Кольчицкий, 1951 год

Иллюстрации Николая Кольчицкого

Космический «бублик» Захарченко. Фантастика в филателии

Глава про космос из книги В. Захарченко (В. Дмитриев) «Путешествие в завтра» 1953 года

wiki: Stanford torus

The Stanford torus is a proposed design for a space habitat capable of housing 10,000 to 140,000 permanent residents. The Stanford torus was proposed during the 1975 NASA Summer Study, conducted at Stanford University...

Виктор Конецкий
Петр Ниточкин к вопросу о психической несовместимости

Накануне ухода в это плавание у меня была прощальная встреча с Петром Ивановичем Ниточкиным. Разговор начался с того, что вот я ухожу в длительный рейс и в некотором роде с космическими целями, но никого не волнует вопрос о психической несовместимости членов нашего экипажа. Хватают в последнюю минуту того, кто под руку подвернулся, и пишут ему направление. А если б «Невель» отправляли не в Индийский океан, а, допустим, на Венеру и на те же десять месяцев, то целая комиссия ученых подбирала бы нас по каким-нибудь генетическим признакам психической совместимости, чтобы все мы друг друга любили, смотрели бы друг на друга без отвращения и от дружеских чувств даже мечтали о том, чтобы рейс никогда не закончился.

Вспомнили попутно об эксперименте, который широко освещался прессой. Как троих ученых посадили в камеру на год строгой изоляции. И они там сидели под глазом телевизора, а когда вылезли, то всем им дали звания кандидатов и прославили на весь мир. Здесь Ниточкин ворчливо сказал, что если взять, к примеру, моряков, то мы – академики, потому что жизнь проводим в замкнутом металлическом помещении. Годами соседствуешь с каким-нибудь обормотом, который все интересные места из Мопассана наизусть выучил. Ты с вахты придешь, спать хочешь, за бортом девять баллов, из вентилятора на тебя вода сочится, а сосед интересные места наизусть шпарит и картинки из «Плейбоя» под нос сует. Носки его над твоей головой сушатся, и он еще ради интереса спихнет ногой таракана тебе прямо в глаз. И ты все это терпишь, но никто твой портрет в газете не печатает и в космонавты записываться не предлагает, хотя ты проявляешь гигантскую психическую выдержку. И он, Ниточкин, знает только один случай полной, стопроцентной моряцкой несовместимости…

Я хочу верить, что барьеров психической несовместимости вообще не существует. Конечно, если, например, неожиданно бросить кошку на очень даже покладистую по характеру собаку, то последняя проявит эту самую психологическую несовместимость и может вообще сожрать эту несчастную кошку. Но это не значит, что нельзя приучить собаку и кошку пить молоко из одной чашки.

Цитата из мемуаров Генерального конструктора советских систем ПРО (да, были такие) Кисунько Г. В. Речь идет о Амо Еляне, весьма неординарном человеке, тогдашнем руководителе Горьковского завода №92:

После войны завод Еляна был ведущим предприятием по разработке и производству оборудования для завода по разделению изотопов урана и по созданию первых атомных реакторов. В связи с этим завод столкнулся с проблемой защиты металлических деталей покрытиями, устойчивыми к агрессивным средам.

В эту пору Елян, обычно покупавший себе на рынке свежую баранину для шашлыка, начал приглядываться к работе цыгана-лудильщика, несколько раз отдавал цыгану для лужения какие-то посудины, привозил их на завод и отправлял в лабораторию. Потом привез на завод и самого цыгана с его инструментами, отвел ему закуток в цехе, приставил к нему технологов и предложил за хорошее вознаграждение поделиться секретами цыганской лудильной кухни. Режимщики были возмущены тем, что Елян без допуска от органов привез на секретный завод какого-то цыгана. А цыган темнил, боясь, что этот ловкий армянин составит ему конкуренцию через «левую» лудильню, которую, видимо, решил создать со своими дружками прямо на заводе.

Пришлось Амо Сергеевичу показаться перед цыганом в форме, и тот был польщен вниманием генерала с геройской звездой на груди, по-кавказски обаятельного и простого. А главное – цыгана убедила простая логика генерала:
– На базаре мы тебе подножку устраивать не будем. Так что, пожалуйста, друг любезный, поделись своими секретами с государством. Заодно хорошо заработаешь.

Вот так и была решена эта сложнейшая проблема.

Are Shakespeare’s tragedies all structured in the same way?

[ Via ]

На сайте художника Мартина Гранжана выложена интересная визуализация взаимосвязей между героями трагедий Шекспира в рамках одной пьесы.

Все ли трагедии Шекспира одинаково структурированы? Обособлены ли герои, или сгруппированы, есть ли связь между ними?



Повествование, даже художественное, содержит сеть взаимодействующих персонажей. Одиннадцать трагедий Шекспира составляют хорошо определенный корпус и их можно легко сравнивать: мы предлагаем вашему вниманию визуализацию сети отношений, в которой каждый персонаж изображен как узел, связанный с другими персонажами, которые появляются в тех же сценах. Результат говорит сам за себя: самая длинная трагедия («Гамлет») оказывается не самая сложной по структуре и менее плотной, чем «Король Лир», «Тит Андроник» или «Отелло». В некоторых пьесах четко выявляются группы, которые формируют драму: Монтекки и Капулетти в «Ромео и Джульетте», троянцы и греки в «Троиле и Крессиде», триумвиры партий и египтян в «Антонии и Клеопатре», вольски и римляне в «Кориолане» или заговорщики в «Юлии Цезаре».

Два персонажа связаны, если они появляются в одной сцене. Их размер и интенсивность цвета пропорциональны степени их веса.

Во время инспектирования в 2008 году архивов округа Тилламук, штат Орегон, в них обнаружилась некая книга. Называлась она «Сыр Чеддер. Том первый». Сама по себе книга не представляла особой ценности. Но вот второго тома книги обнаружить не удалось. Тайну пропажи второго тома удалось раскрыть более тщательным исследованием тома первого. Внутри книги нашлась записка:

"Примечание для каталогизаторов.

Том II для этой работы был двухфунтовый кусок сыра Чеддер. Библиотекарь может засвидетельствовать его отличное качество, и тот факт, что его больше не существует. Sic transit gloria casei.

ACR

31 декабря 1933"

Журналист-международник Всеволод Овчинников советским людям был известен по книге «Ветка сакуры» (позже и «Корни дуба»). Это была одна из самых известных книг той эпохи. Такого взгляда на наш мир, каким никто из нас его не видит — и не увидит вероятно никогда, слишком далеко и сложно — всем не хватало. Народ задыхался запертый в своей культуре, без права покидать страну. И лишь подобные книги давали нам ощущение множественности измерений нашего привычного мира. Ощущение свободы и праздника.

Но только в этом фильме раскрывается, насколько глубокий и интересный это человек.

Свидетели. Запад есть Запад. Восток есть Восток.
Всеволод Овчинников. Фильм 1


Свидетели. Запад есть Запад. Восток есть Восток.
Всеволод Овчинников. Фильм 2

Усама ибн Мункыз (1095-1188 гг н. э.), арабский путешественник, писатель, поэт и полководец, участник сражений с крестоносцами, рассказывает в своей автобиографической книге в том числе и о нравах франков-крестоносцев. В частности, о тогдашней европейской медицине:

"Вот один из удивительных примеров врачевания у франков.

Властитель аль-Мунайтыры написал письмо моему дяде, прося прислать врача, чтобы вылечить нескольких больных его товарищей. Дядя прислал к нему врача-христианина, которого звали Сабит. Не прошло и двадцати дней, как он вернулся обратно.

“Как ты скоро вылечил больных”, — сказали мы ему. “Они привели ко мне рыцаря, — рассказывал нам врач, — на ноге у которого образовался нарыв, и женщину, больную сухоткой. Я положил рыцарю маленькую припарку, и его нарыв вскрылся и стал заживать, а женщину я велел разогреть и увлажнить ее состав. К этим больным пришел франкский врач и сказал: “Этот мусульманин ничего не понимает в лечении. Что тебе приятнее, — спросил он рыцаря, — жить с одной ногой или умереть с обеими?” — “Я хочу жить с одной ногой”, — отвечал рыцарь.

“Приведите мне сильного рыцаря, — сказал врач, и принесите острый топор”. Рыцарь явился с топором, и я присутствовал при этом. Врач положил ногу больного на бревно и сказал рыцарю: “Ударь по его ноге топором и отруби ее одним ударом”. Рыцарь нанес удар на моих глазах, но не отрубил ноги; тогда ударил ее второй раз, мозг из костей ноги вытек, и больной тотчас же умер. Тогда врач взглянул на женщину и сказал: “В голове этой женщины дьявол, который влюбился в нее. Обрейте ей голову”. Женщину обрили, и она снова стала есть обычную пищу франков — чеснок и горчицу. Ее сухотка усилилась, и врач говорил: “Дьявол вошел ей в голову”. Он схватил бритву, надрезал ей кожу на голове крестом и сорвал ее с середины головы настолько, что стали видны черепные кости. Затем он натер ей голову солью, и она тут же умерла. Я спросил их: “Нужен ли я вам еще?” И они сказали: “Нет”, и тогда я ушел, узнав об их врачевании кое-что такое, чего не знал раньше”."

P. S. Действие «Книги назидания» разворачивается на территории современных Сирии и Ливана.

Что читает Москва. Август 2015.

Газета «Мой район» совместно с Московским городским библиотечным центром представляет рейтинг книг, которые пользовались наибольшим спросом у посетителей городских библиотек в августе.

При составлении рейтинга было выбрано по одной самой посещаемой библиотеке в каждом округе. Рейтинг возглавили те книги, которые чаще всего в течение месяца брали домой или планировали взять, но они уже были на руках.

В рейтинге не участвуют федеральные библиотеки, такие как, например, Российская государст­венная библиотека.

Aldous Huxley — Ape and Essence

Памфлет сей будет малоинтересен тем, кто в литературе ищет сюжета увлекательного, поэтики новых особых миров, либо там каких-то новых для себя мыслей.

Сюжет на уровне постановки областного театра, цели живописать или придумывать нечто автор, похоже, и вовсе не ставил. А мысли: ну да, характерные для осмысления достаточно интеллигентным и образованным человеком цивилизации, подведения ей некоторых итогов, сразу после Второй Мировой войны (и на пороге всерьёз назревавшей тогда сразу же и Третьей; будто Первой им отчего-то не хватило). Мы обсуждали это и у Э. Ф. Рассела, и у Лао Шэ с Пьером Булем, ну и сами периодически вспоминаем — что наблюдаемый феномен не столько цивилизация существ по образу и подобию божьему возвышенному, сколько скорее чаще повсеместно банально высших приматов. Притом, что не стоит забывать, в первую очередь хищных приматов. Да к тому же и очень глупых, инфернально. Наносящих вред не только всему, что встретят, но чаще всего тому, что встречают чаще всего — самим же себе постоянно. Вот, в общем и всё.

Дюренматта напоминает излишней театральностью, нудностью, эрудицией. Воннегута ещё. Публицистика скорее чем проза.


Однако, что интересно, возможно именно из неё растёт целый жанр современной поп-культуры: ядерной постапокалиптики в антураже Калифорнии песчаной. Там ближе к концу будет готовая заготовка для по-настоящему мощного романа, какая-то глубина сцены начинает угадываться, робкие начала интересного мифа.

В городе, вмещающем два с половиной миллиона скелетов, присутствие нескольких тысяч живых людей едва заметно.

Сразу узнают родное многочисленные поклонники серии игр Fallout (Burntime, 1993), фильма Mad Max (1979) и писателя Хайнлайна («Свободное владение Фарнхэма», 1964).


Как раз то самое, о чём тогда же, в 1948, с присущим ему попаданием сразу в суть, писал Джон Стейнбек в своём «Русском дневнике».

Казалось, он несколько удивился, узнав, что писатели в Америке не собираются вместе и почти не общаются друг с другом. В Советском Союзе писатели — очень важные люди. Сталин сказал, что писатели — это инженеры человеческих душ.

Мы объяснили ему, что в Америке у писателей совершенно иное положение — чуть ниже акробатов и чуть выше тюленей. И, с нашей точки зрения, это очень хорошо. Мы считаем, что писатель, в особенности молодой, которого очень расхваливают, так же быстро может быть опьянен успехом, как и киноактриса, о которой печатают хорошие рецензии в специальных журналах. А если критика будет как следует колошматить писателя, в конечном счете это обернется для него только пользой.— Нам кажется, что одним из самых глубоких различий между русскими и американцами является отношение к своим правительствам. Русских учат, воспитывают и поощряют в том, чтобы они верили, что их правительство хорошее, что оно во всем безупречно, что их обязанность — помогать ему двигаться вперед и поддерживать во всех отношениях. В отличие от них американцы и британцы остро чувствуют, что любое правительство в какой-то мере опасно, что правительство должно играть в обществе как можно меньшую роль и что любое усиление власти правительства — плохо, что за существующим правительством надо постоянно следить, следить и критиковать, чтобы оно всегда было деятельным и решительным…

В общем, я постарался описать вам этот текст, чтобы вы не расстраивались, если не найдёте в нём чего-то там... Ничего такого там и нет. А так он любопытен.